Любопытно, что в печати того времени нельзя найти определение понятий национальная форма, национальные особенности; с конца прошлого века велись в основном поиски черт самобытности и оригинальности в произведениях русской архитектуры. Это объясняется тем, что в предреволюционные десятилетия о русской архитектуре несправедливо судили как об архитектуре подражательной, несамостоятельной в путях своего развития, рабски следовавшей различным западным модам и влияниям.

Это неверно хотя бы уже потому, что русский модерн, подчинявший своему влиянию многих зодчих конца XIX - начала XX столетия, развивался своими путями и сосуществовал со стилизациями под народное искусство И. Ропета, под русское зодчество XVII в. В. Шервуда и Д. Чичагова, и неоклассицизмом, представленным именами В. Щуко, И. Фомина, А. Та-манова и других.

Именно эта чересполосица дала основание Максиму Горькому заметить, что... XIX в. не имеет своего стиля, во всех областях искусства царит смута и неясность, а некоторые, как, например, архитектура, возрождает формы всех предыдущих веков и нового не создает, хотя имеет к этому больше шансов, ввиду развития строительной техники.

Ярким примером, иллюстрирующим эти слова, является строительство храма Христа Спасителя в Москве.

Николай I любил слыть меценатом русского искусства и, в частности, архитектуры. Широко было разрекламировано официозной верноподданнической печатью его поручение К. Тону запроектировать храм Христа Спасителя в русском стиле. Однако известно, во что это вылилось: был утвержден