В корне, в самой сути, в итоге, отбросив все словесные ухищрения и стыдливые одеяния, все споры идут о том, красиво ли получилась вещь в данное время, в данном месте и при данных средствах. Причем все равно что бы ни ставилось во главу угла, что бы ни принималось за "первооснову" зодчества - функция, техника, экономика или эта самая "пресловутая" красота. Давайте будем говорить откровенно: и в 1910-е годы нашего века, и в 1920-е и 1930-е, и, конечно, особенно в 1940-е и 1950-е годы, и сейчас, у нас и за рубежом, красоте уделяли и уделяют огромное внимание. И не верьте тем, кто будет говорить обратное, они не искренни. В глубине души каждый знает это и есть суть задачи.

Мы можем сказать, что по-своему красив Казанский вокзал А. Щусева, по-своему красив и Русаковский клуб К. Мельникова, красива капелла Роншан Ле Корбюзье, по-своему красивы проекты 1920-х годов И. Голосова и тоже красивы работы Г. Гольца и Г. Захарова 1950-х годов. Своеобразно красивы сооружения О. Нимейера в г. Бразилиа и "элементарные" небоскребы Миса ван дер Роэ, и некоторые проекты современных постмодернистов. И это вовсе не "всеядность". Попросту говоря, красота - понятие динамичное, исторически переходящее. И вместе с тем (в этом основной парадокс) произведения архитектуры, обладавшие в свое время красотой, органически связанной с соответствующим содержанием и назначением, функцией и технологией (также своего времени), даже теряя затем эту функцию, остаются для нас красивыми. Тому масса примеров - египетские пирамиды, греческие храмы и акрополи, готические соборы и замки, храмы Кампучии, псковские церкви, фахверковые дома средневековых Англии и Германии и т. д. Они, эти здания, будучи произведениями конкретной истории, превращаются из "работающих" зданий в памятники архитектуры, почти скульптуры.