Я не знаю, что это: отражение реальности, материализованная мечта или фантастическое смешение мечты и реальности, но романтическая приподнятость образа несомненна. А что если это все-таки мечта об ослепительном случае, о несбывшейся сказочной любви? Если так, то аналогия с мироощущением Грина становится вполне правомерной.

Есть немало и других совпадений. Так, Александр Грин — мастер поэтической мистификации, удивительно густо замешивавший вместе легенду и реальность. А разве не та же мистификация введение Ферсановым в контекст сугубо современного дома отчетливых отзвуков готических мотивов? Например, круга на главном фасаде как своеобразной интерпретации витража — розы или крестообразной формы сооружения в плане как символического выражения афоризма автора: каждый дом должен стать храмом красоты.

Как известно, Грин — блестящий стилист, тщательно шлифовавший свой слог. Но ведь и медлительность Ферсанова — следствие скрупулезной проработки им архитектурного языка: более трех дней рисовал, например, Евгений Петрович круглое окно на северо-восточном фасаде дома, но зато продумал его до мелочей, вплоть до оригинальной рамы из деревянных сегментов, стянутых талрепами 1 в жесткую самозатягивающуюся конструкцию, которая обеспечивала безусловную надежность остекления круга трехметрового диаметра.