А между тем камни Карелии издавна пользовались заслуженной славой. Из карельских мраморов и гранитов в XVIII веке строились дворцы и храмы Петербурга. У нас есть камни-путешественники. Так, шокшинский порфир (малиновый кварцитопесчаник) добрался до Парижа, где из него в середине XIX века соорудили мавзолей Наполеона I. (В Петрозаводске этим камнем было замощено шоссе 1 Мая.) Белогорский мрамор совершил путешествие на Кавказ, послужив облицовочным материалом для часовни в Абастумани на берегу Черного моря.

Камни Карелии были использованы в облицовке Мавзолея В. И. Ленина (шокшинский порфир и черный нигозерский сланец), в отделке станции Бауманская московского метро, советских павильонов на международных выставках в Нью-Йорке и Париже. Но зато в Карелии, за исключением павильона республики на ВСХВ в Москве да малых форм и мемориальных сооружений, они ни разу не выступили в качестве носителей художественно-образных начал. Хотя возможности камня в этом отношении велики, в чем я смог лишний раз убедиться, посетив Армению.

Жара в октябре, виноградники, усыпанные плодами фруктовые деревья — нетрудно поразить воображение северян. Но сильнее всего меня взволновала архитектура Армении — края солнца и гор. Здесь человек издавна брал у гор камень и, покрывая его затейливой резьбой, заставлял играть причудливыми переливами светотени. Он возводил из камня изумительные сооружения, строгие и живописные одновременно. Такие сооружения можно построить, лишь до конца постигнув самые заветные секреты камня.

Эти секреты человек не забыл до сих пор. Доказательство тому — столица Армении Ереван.