Наиболее характерный тому пример - использование техники при строительстве высотных зданий, когда на металлический каркас надевалась каменная одежда, когда бутафория скрывала конструкции сооружения, дававшие в руки архитектору большие возможности придать зданию образную выразительность, причем выразительность, которая отвечала бы современным художественным идеалам, выработанным самой жизнью социалистического общества, а не взятым напрокат у прошлых эпох!

Эти недостатки порождали многие другие, в целом же архитектура превращалась в оформительское искусство. Образ здания отрывался от его назначения, сплошь да рядом архитектор шел не изнутри, не от назначения сооружения и функциональной логики, не от конструкций и строительных материалов, а от предвзятой художественной концепции, разработке которой уделялось главное внимание. Украшение здания становилось самоцелью, а оправданием служило стремление отразить, как тогда говорилось, величие эпохи. Забота о человеке, о создании для него максимальных удобств в труде и быту нередко заменялась показной красивостью, пышной декорацией фасадных плоскостей.

Особенно преувеличенное внимание к использованию форм русского классицизма проявилось после Великой Отечественной войны в связи с желанием отразить пафос Победы в торжественных, приподнятых формах. В какой-то мере это можно было бы понять, если бы стремление к монументализации касалось только уникальных зданий - Дворцов культуры, Домов Советов, театров, крупных административных зданий. Однако монументализировались поголовно все здания - вплоть до детских садов и яслей. К этому следует добавить и неверную трактовку монументальности, понимавшуюся как синоним тяжести и грузности.