На первом этапе развития советской архитектуры (1917-1932 гг.) коренные социальные преобразования, обусловленные Октябрьской революцией, вызвали пересмотр всех дореволюционных представлений и рождение новых теоретических принципов молодой советской архитектуры.

Именно в первые годы своего существования советская архитектура выработала некоторые интернациональные черты. Однако после опубликования постановления Совета строительства Дворца Советов о результатах открытого конкурса (28 февраля 1932 г.) лозунг национальной социалистической архитектуры был понят с чисто формальной стороны, и освоение в какой-то мере стало превращаться в присвоение.

В этих условиях дом И. В. Жолтовского на Моховой был воспринят как новое слово в зодчестве. Почти вся архитектурная печать стала единодушно его пропагандировать, что не замедлило сказаться и на теории, и на практике. В городах страны стали появляться свои дома на Моховой, однообразные в своей эпигонской подражательности. Развились инерция подражания и отрицания прежних достижений.

Было бы ошибкой утверждать, что вся практика стояла на неверных позициях,- создавались и новаторские произведения, однако отдельные концепции (особенно после 1934 г.) стали постепенно создавать неверную направленность. После войны чувства патриотизма и гордости за Родину, победившую врага, вызвали в архитектуре гипертрофию помпезных форм, будто бы наиболее адекватно выражавших идеи триумфа.