Ф. Буслаев в одной из своих статей высмеивает невежество немецких искусствоведов и историков Шнаазе, Куглера, Ферстера, Оскара Мотеса, Лемке, считавших русское искусство смесью татарщины с китайщиной.

Приходится ли удивляться невежеству иностранцев, писал И. Забелин, если даже русские образованные люди считали храм Василия Блаженного архитектурой татарской, рококо, норманской, даже готической (Карамзин), только не русской! И это в то время, когда даже некоторые объективные иностранцы, вроде Блазиуса, после подробного осмотра Василия Блаженного, принятого им сначала за чудище, указывает на то, что вместо запутанного, нестройного лабиринта - это ультранациональное архитектурное произведение являет полный смысла образцовый порядок и правильность.

Наряду с Султановым, Буслаевым и Забелиным были и другие ученые, утверждавшие необходимость борьбы за самобытность русской архитектуры, за отказ от мелких заимствований, унижавших достоинство русской архитектуры.

Зодчих-исследователей интересовали многие проблемы, близкие к вопросам национальной самобытности,- вопросы взаимосвязи формы и содержания, освоения классического наследия, вопросы преемственности и новаторства, самостоятельности и эпигонства.

Девятисотые годы, наряду с развитием старых, приносят и новые веяния в теорию архитектурных форм.

Сложность международной обстановки, острейшие социальные и экономические противоречия внутри страны, приведшие к первой русской революции, все более усиливавшаяся поляризация интересов буржуазии и рабочего класса приводят к активизации общественных сил и подъему национального самосознания. В теории противоборствуют самые различные точки зрения на архитектуру и ее формы. Считается, что выразить во внешнем виде внутреннюю целесообразность, гармонически слить форму с ее содержанием - значит решать в области архитектуры и социальные задачи.