Опровергать все эти строго-научные данные мы не считаем здесь ни уместным, ни удобным, тем более, что это отчасти уже сделано гг. Буслаевым и Забелиным, и если мы упомянули здесь об этих писателях, то только потому, что почти для всех них монгольское иго служит темой для различных рассуждений о полной татарщине русского зодчества; даже наиболее серьезные из них, изучавшие вопрос на месте, каков, например, граф Мельхиор-де-Воге, и те считают долгом утверждать, что художественное влияние этих варваров (татар) дало себя почувствовать в квадратных и пирамидальных формах и в расположенных уступами этажей башен древней московской стены (Кремля).

Еще более едко Султанов высмеивал разноголосицу среди русских ученых мужей, определявших происхождение русской архитектуры.

Итак, один из русских ученых признает, другой допускает возможность, а третий отрицает вовсе, затем один признает лишь в одной половине нашей исторической жизни (народной), другой - в одной половине нашего земельного пространства (восточной части), а третий ни в какой половине не признает, а взамен дает кровное родство с далекой Индией; наконец, один вовсе не определяет времени, другой относит к концу XVI в., а третий объясняет восточные формы племенным родством и, следовательно, относит начало к нашей доисторической жизни.

Таково разногласие, господствующее в русской науке по вопросу о пресловутом влиянии. Не забудем, что все эти противоречивые взгляды высказаны за последние три года и, следовательно, не могут быть объяснены обычным и постепенным научным развитием, при котором старые, неверные теории отживают свой век и заменяются другими, основанными на новых и более обширных данных.

Это высказывание показывает характерные для того времени поиски обязательных влияний и ненаучность определения истинной роли России в мировой истории.