И все же одно дело — домик для куклы или хрустальный дворец, и другое — реальный музей или клуб, которого ожидает город. Стеклянную башню увлекательно представить себе уходящей не в небо, а в недра, где сквозь ее прозрачные стены видны пласты земной истории, или рухнувшей наземь и рассыпавшейся на тысячи осколков по городским кварталам. Но вот объявляется конкурс на заполнение пустыря на Кропоткинской - и среди проектов мы видим колумбарий, в ячейках которого хранятся макеты снесенных домов, или пряничный домик с рецептом выпечки и спецификацией меда и муки в тоннах.

Метафорическая, знаковая сторона архитектуры неоспорима, но вторична, ибо первично то, что построено. Можно нарисовать десятки визуальных метафор капеллы в Роншане, но первичной останется она сама. Колонна начинает играть неожиданными оттенками смысла, негативно прорезанная, как щель в стене, увеличенная до размеров населенного людьми небоскреба или уложенная горизонтально, - и все же первична колонна вертикальная, поставленная, чтобы нести перекрытие.

Любой из элементов городской среды можно взять в кавычки и превратить в цитату, но в этом не смысл его, а переосмысление.

В циклическом развитии архитектуры мы переживаем эволюционную фазу. Поколение 80-х годов не создало своего архитектурного языка: для него еще нет объективных предпосылок. Мы пользуемся азбукой предшественников и живем на проценты с их капитала. В этой ситуации любой амбициозный односторонний подход некорректен.