Москва росла, как дерево, спонтанно воспроизводя своим планом древесный срез с его годичными кольцами. В условиях Владимира та же структура оказалась срезанной по хордам обрывистыми берегами Клязьмы и Лыбеди. Поэтому пятно застройки вытягивалось вдоль рек, имея свободу развития только на запад и восток. К древнему Печернему городу Мономаха прирос с запада Новый, с востока — Ветчаной город. Диаметром плана стала главная продольная улица, кольца же превратились в короткие поперечные отрезки. Сердцевина города оказалась на краю обрывистого берега, и широкий окружающий пейзаж вошел прямо в центр.

Важнейшим элементом в замысле города были его наружные фасады, рассчитанные на восприятие с далеких расстояний. При этом главным был, конечно, южный, обращенный к Клязьме, в пойме которой шла дорога на Муром. Расположение владимирских соборов на краю высокого плато определило их известную демонстративность. Авторы Успенского собора были весьма озабочены видом его с заречных путей. Этим определились некоторые особенности пластики и пропорции сооружения. По тонкому наблюдению Н. Воронина, пояс его южного фасада опущен ниже трех других для зрительного увеличения верхней части фасада, видимой из-за крепостных стен. Благодаря этому смягчался ракурс, неизбежный при взгляде снизу, и собор казался выше. Иная конструкция пояса, углубленного в плоскость фасада, создавала контрастную игру света и тени, повышала пластичность стены, этот пояс был лучше виден издали. В откровенной фасадности владимирского центра синтезировались свойства ландшафта и представительская функция архитектуры, долженствующей заявить о Владимире как первом центре собирания сил русской земли.