Поэтому в те годы в Карелии нередко принимались волевые решения в области архитектуры вопреки мнению архитекторов, Рецидивы этой болезни порой проявляются до сих пор.

С той поры и надолго еще одна особенность стала характерной для архитекторов — анонимность. В частности, газеты, сообщая о строительстве новых зданий и перечисляя их созидателей — каменщиков, штукатуров, маляров, даже не упоминали о проектировщиках.

Ко второй половине 1950-х годов относится еще одно важное явление в архитектурно-строительной практике Карелии, как и всей страны,— привязки типовых проектов к различным местным условиям. Привязки — явление, безусловно, вынужденное. Ведь по темпам массового строительства Советский Союз не имеет себе равных в мире. И вместе с тем на 23 тысячи человек населения у нас до последних реформ по увеличению масштабов архитектурного образования приходился только один архитектор. А если учесть, что наш жизненный уровень непрерывно повышался, увеличивалась норма жилой площади и, следовательно, еще больше рос объем строительства, то станет очевидной необходимость интенсифицировать труд горсточки имеющихся архитекторов.

Вместе с тем теневая сторона привязок была для всех очевидна. Архитекторы грустно шутили по этому поводу, что глагол привязывать означает соединение несовместимого. Скажем, козу привязывают к столбу, но никогда не возникает в результате этого единое целое — столбокоза. Точно так же при привязке берется типовой проект, то есть проект, рассчитанный на все случаи жизни (от Заполярья до субтропиков), и ставится в конкретных условиях, в определенном окружении, но вместо единства архитектуры и окружающей среды получается архитектура, привязанная к среде, как коза к столбу.